Стр. 01

6.
Про Мазая
by olgert
(а-ля Саша Черный)

Жил-был Мазай. Дед. Зайцев спасал. И прочих кроликов. Днем. Потому что ночью занят был. Партизанил. Гайки с рельсов скручивал. По заданию Большой земли и лично товарища Сталина. На грузила. Чтоб поезда со снарядами на фронт не доходили. Немцы долго терпели. Два года. Пока в Рейхе гайки не кончились. Запасные. В вощёную бумагу обвёрнутые. Супротив коррозии. Не выдержали. В гости зашли. «Кончай, шпрехают, Мазаич, задрал уже! Сильно. Сколько ж можно?!». Обиделись, значит. Осерчали. В комендатуру забрали. Замели. Допрашивать стали, признание выбивать. Чистосердечное. Вместе с зубами. А он молчит. Как рыба. Кистеперая. Не выдал товарища Сталина! Но гайки отдал. Все до единой. Помочь даже предложил. Назад их, значится, прикрутить. Отказались. Отпустили. Но с предупреждением. Чтоб больше – ни-ни! А то – шиссен. Без вариантов. Ушел. К зайцам. Помогать братьям меньшим. Природу защищать, мать нашу. «Гринпис», одним словом. Шкурки, опять же, мясо. Чтоб не голодать. Одной картохой сыт не будешь! Тоже без вариантов. Тут и война скончилась. Завершилась. К концу подошла. Победному. А Мазая все одно забрали. Свои. За браконьерство. За зайцев. За шкурки. В «воронке» увезли. Чтоб неповадно было. Вредить. Природе. Матери нашей. «А на черной скамье, на скамье па-а-адсудимых»…

5.
Про Гавроша
by olgert
(а-ля Саша Черный)

Жил-был Гаврош. В Парижу. Стриженый. Потому что люмпен. Тифозный. Булки воровал. Французские. От голода. А тут – революция. Робеспьер. Марат. Бастилия. Гильотина. Людовика – того. И еще многих – того. Алягер ком алягер. Се ля ви. Баррикады по городу. Анархия. Мародерство. Бери, что хочешь. Или кого хочешь. Свобода. Равноправие. Братство. Эх, хорошо! Да здравствует Революция! Хоть иногда пожить по-человечески. Расслабиться. Потусоваться. Пострелять, опять же. Только у этих, за свободу и счастье которые, патронов мало было. А без патронов разве счастье построишь? Вот то-то и оно… Посмотрели революционеры, подумали – Гавроша кликнули: «Ступай, мол, мон ами, патронов пособирай. А то убитым они уже до задницы, а нам без них никакого резону нету. Ващще!». Несознательный попался. Надулся, ногу отставил. «Не пойду – и всё!». Чистоплюй, понимаешь. Декабрист. Троцкист недорубленный. Утопист в кепке! Пришлось попросить. По революционному. Согласился. Себе дороже! Кровь с морды утер, волком зыркнул – и по-пластунски. Пополз. Удав с Монмартра, понимаешь…
Ползет. Извивается. Патроны в кепку собирает. Где один, где три, а где и цельная обойма. За своих радуется. Думал убъют – ан нет: вернулся. Целехонький. Только пузо ободрал. И колени. Но их меньше. Чем пузо. Ободрал. Н-да… Патроны раздал, довольный ходит. Революцию спас! А комрады ему прикладом. И не раз. Даже по голове. И не только. Без всякого пардону. По пролетарски. С оттяжкой. Чтоб больнее было. И неповаднее. Ишь, буржуа, что удумал – стреляные гильзы собирать! Сразу ясно – переметнулся! А больше Гаврош на баррикады не ходил. Разочаровался. Как Державин. Или Герцен. А может больше. Трудно сказать. Да и незачем…

5.
Про Левшу
by olgert
(а-ля Саша Черный)

Жил-был Левша. В тульской губернии. Блох подковывал. По спецзаказу. Государственному! Для престижу державы на международном рынке. Бабки греб – будь здоров. Вот и зажрался: «Я, говорит, и вшей на подковы ставить могу!». Поверили. Разрешили. А он, дурья башка, возьми да и помри. От тифа. Сыпного. От вошек своих заразился. Вот тебе и вошь! На аркане. А Расея с тех пор, окромя ядерных боеголовок да спутников космикческих, ничего и произвесть-то не могёт…

4.
Про Муму
by olgert
(а-ля Саша Черный)

Жил-был Герасим. Дворник. Мусор убирал. При барине. И при барыне, конечно. Глухой был – страшно сказать. И немой. К тому же. Но видел хорошо. Как орел. Лысый. Орел, в смысле, не Герасим. А при нем собака жила, Тузик звали. Или Каштанка – не помню точно. Пачпорта при ей не наблюдалось. Сучка, наверное. Потому что гадила везде – поспевай только. Не столько ела, сколько гадила. Кучками. Или лужицами. Если несварение. Серчали на нее барские, крепко серчали. На Герасима обижались. Но – терпели. Боялись, что уйдет: где хорошего дворника найдешь? Не болтливого? Терпели-терпели – не выдержали: «Топи, говорят, свою шавку, а то уволим. По несоответствию. Проведем по статье – где с такой трудовой работу найдешь?». А он не понял. Потому что глухой. Пришлось на пальцах объяснить. Популярно. «Сурдоперевод», называется. Понял. Расстроился. Лодку взял, камень. Веревки метра два. Погреб на стремнину. К омуту. Что без мучений. Связал, камень примотал – и в воду. Только круги пошли. Жалко! Хороший был барин. И жёнка ничего. Хоть и склочница. А Герасим теперь у Тургенева прибирает. Устроился. Хорошее место, тихое. Только собачку евоную жаль – сдохла. От чумки. Собачьей…

3.
Про Тимура
by olgert
(а-ля Саша Черный)

Жил-был Тимур. Со своей командой. Зондер. Шутка. В поселке. Добрые дела делал. Нужные. Искренне. И без всякой задней мысли. Звезды на заборах рисовал. Чтоб найти сподручней было. Даже ночью. А то попробуй разберись – где коммунист живет, а где беспартийный? Вот то-то и оно, что трудно. А так – легко. Даже очень. Все довольны были. Особенно немцы. В июне. А Тимуру крест дали. Железный! И консервов банку. Или две. Да галет пачку. Или две. Эх, хорошо! Вкусно...

2.
Под грибом
by olgert
(а-ля Саша Черный)

Бежит как-то мышка по лесу. А тут дождь. Грибной. Что ты будешь делать! Вдруг – гля – гриб стоит. На ножке. Колышется слегка. Шляпкой покачивает. Она под него – шасть! – да и спряталась. Все лучше, чем мокнуть зря. Сидит, обсыхает. Заяц мимо бежал. Русак. Или не русак, но точно, что не еврей. С ушами. Мокрый такой, противный. Гриб увидал: «Пусти, говорит, мыша, меня к себе». Под грибок, в смысле. Спрятаться. А она ему: «Места, мол, маловато. Не сахарный!». Но упросил, все же, уломал. Пустила. Только разместились – лягуха скачет. Пятнистая такая. Как парашютист. Немецкий. Допрыгала, перед грибом остановилась: «Пустьите менья, говорит, пот крипок, а то всьех – шиссен!» - да автоматом из стороны в сторону – дрыг-дрыг. Нервно. Страшно. Кто ж поспорит-то? Пустили, конечно. Всем места хватило. А тут и дождь закончился. Иссяк. Обрадовались звери, по домам да норам разбрелись. И никто их больше не видел. Никогда. Гриб-то атомным был…

1.
Про Икара
by olgert
(а-ля Саша Черный)

Жил-был Икар. К небу тянулся. Со страшной силой. В облака. Кучевые. Или слоисто-перистые. Зудело у него, в общем. Однажды так назудело, что он крылья себе сделал. Из реечек всяких, палочек и прочей мешковины. И – полетел. Ввысь. К звездам. А там - Солнце. Яркое. Жаркое. В зените. Обжегся, короче, подшмалился, вниз полетел. Скорости добавил, огонь сбил – и домой. На посадку. По рациональной глиссаде. А там селяне: «Зачем, мол, летаешь, буревестник недоделанный?». И – в морду. Насилу крылья от погрома унес. Ремонтировать. Больше он к Солнцу не летал – частным извозом занялся. Кому козу перевезти, кому коровку заблудшу разыскать, кому почту подбросить… За наличку, конечно. Почасовую. Нормально мужик зажил. Без долгов. Хату новую справил, пятикомнатную. Женился. А о крыльях он больше не вспоминал. Совсем. Зачем они ему, если машина есть? Для извозу. За наличку…