В Питере появились елки. И это хорошо — надо ж студентам начинать учиться! Не знаю, как сейчас, но в мои годы учеба начиналась с появлением елок. Для нас индикатором несданных курсовиков служила елка у метро «Нарвская». Бывало, глянешь в сторону универмага, а тамошняя елка бренчит на ветру всеми своими фанерными игрушками и как бы шепчет тебе: «Учись, студент!» И ты садишься в трамвайчик, вспоминая, что у тебя не сданы лабы по гидромеху, а в курсовых по СМК и теории корабля еще конь не валялся. Но потом, проезжая по тесным улочкам, понимаешь, что всё не так уж и плохо.
Прошло уже много лет, а я при виде нелепейших питерских елок постоянно вспоминаю предмет «Конструкция корпуса судна», будь он неладен. Пожалуй, единственный предмет в корабелке, который я не сдал, а спиздил.
Началось все с того, что мы — тогдашние перестроечные студни — тупо забили на конструкцию корпуса (КК). Ума не приложу, как можно было забить на самый профильный предмет по нашей тогдашней специальности. Наверное, нам уже тогда не хотелось проектировать подводные лодки, а КК для ПЛ — самый важный предмет, даже важнее строительной механики корабля. Многие мечтали перевестись на более прибыльные «Судовые системы» (можно работать инженером ЖКХ в любом городе), а я мечтал перевестись на мореходку, хотел на мир посмотреть, поработать в ЦНИИ Крылова.
Мечта идиота в итоге сбылась, но я бы ни в жизнь не перевелся на мореходку, если бы не сдал злосчастную КК. Жопа усугублялась тем, что наша плеяда особо злостных прогульщиков подвалила на кафедру и спросила одного угрюмого мужика, где найти какого-то там Двутавра Шпангоутовича. Неудивительно, что этот мужик оказался тем самым преподом, которого мы искали. Он был неслыханно рад нас видеть.
О платной пересдаче в то время не могло быть и речи, преподы корабелки если и брали взятки, то только у очень близких знакомых или родственников. Я знаю, о чем говорю, поскольку в нашей группе учился сын проректора корабелки, и никаких особых поблажек ему не было. Сейчас, наверное, это дико слышать, но он бегал по преподам как все и вроде как даже вылетел.
А нашей плеяде дебилов помог случай. Как-то раз, сидя в аудитории, Денис Беляев заметил шкафы, забитые прошлогодними курсовиками по самые помидоры. Курсовик по КК в то время являл собой чертеж на листе ватмана, где было нарисовано сечение корабля и всякие штучки-дрючки, характерные для КК. Штучки-дрючки надо было вписывать строго по ГОСТу, то бишь по Морскому регистру. Впишешь не то и не там — давай, до свидания! Естественно, если ляпнешь что-то не то при защите — туда же.
Затереть подпись и оценку препода — не проблема, настоящая проблема была в том, как защитить то, в чем ты ни в зуб ногой. Кому сдать, тоже не проблема, если уломать дежурного препода по кафедре. Вот мы и выгадали момент, когда эти чертежи можно было подсунуть чуваку, который понятия не имеет, что за варианты были изначально заданы.
Если вы думаете, что можно вот так просто взять и сбагрить чужой, пусть четырежды пятерочный курсовик, то ошибаетесь. Мы, а точнее я придумал целую систему, как переключить внимание препода на детали.
Во-первых, цифры. Там, где в пятерочном курсаче указаны параметры сечения, дописываем лишний ноль или девятку — так, чтобы знающему человеку это бросилось в глаза. Либо вписываем целиком левую цифирь, но запоминаем правильную, чтобы при защите сказать: «Ой, извините, я тут ошибся! Согласно Морскому регистру...».
Во-вторых, сами сечения и профили. Если у чувака, некогда сдавшего курсовик, на скулах стоят тавры — бери резинку и рисуй обычные полособульбы. Потом скажешь: «Я вот тут долго думал, что поставить — тавр или полособульб. По Морскому регистру надо, конечно, тавр!». (Для справки: полособульб — это как если рельс разрезать на две части вертикально, обычно все корпуса кораблей состоят из них — по прочности он почти такой же как рельс, но весит меньше.)
В-третьих, кницы и стрингеры. Это элементы, усиливающие конструкцию корпуса, но утяжеляющие вес судна и сильно влияющие на вместимость трюмов. По сути это распорки, которых следует избегать при проектировании. Кницы стираем к черту, а потом говорим: «Вот тут я хотел усилить кницами, но потом передумал, хочу спросить у вас, правильно ли я поступил, чтобы повысить эксплуатационные качества судна?».
Фишка сработала! Сдали все. Не на пятерки, конечно, но сдали. Морской регистр и чужие конспекты по КК пришлось полистать, конечно, кое-что пришлось выучить за одну ночь. Но студентам, как говорится, не привыкать.
Вот почему при виде елок в городе мне вспоминаются далеко не лучшие жизненные моменты, а, можно сказать, худшие и не самые честные. И вы знаете, мне это даже нравится. Времена лошадиного восторга от Нового года остались далеко позади, ну а глупые питерские елки — это теперь моя совесть, которая будет напоминать мне о том бесчестном поступке даже в гробу.
