Свое лучшее 23 февраля я отметил в корабелке на младших курсах, когда был старостой группы.
Тогда еще была свежа в памяти школьная традиция обмена гендерными безделушками, вот я и сгоношил баб скинуться мужикам на подарки. А это было непросто в техническом вузе, где девиц было в целом по клинике меньше, чем пацанов. Не каждая соглашалась оплачивать двойной комплект носков или дезиков. В ход шли отмазы, типа, ты нам не мать, здесь тебе не школа, у нас стипуха 40 рублей, иди в жопу при таких ценах и т.д.
Но мы-то с мужиками уже договорились скинуться на 8 марта, и они просили этих прынцесс хоть как-нибудь вздрочнуть.
А как? Да легко! Через профком. Профоргом у нас была пробивная такая девочка, которая ЗА традицию. Не помню, чем конкретно эта копия Варвары Сергеевны Плющ на них надавила, но это было что-то типа "не будете скидываться — отключим талоны на жратву".
Ей же я и доверил поборы, покупки и подписание открыток. Ну, не самому же поздравлять!
И вот накануне она говорит: "Слушай, меня 23-го не будет, можешь всё купить сам? Потом утром передашь Аньке, она подпишет и раздаст" (раньше это был обычный рабочий день).
А у меня, блин, 22-го репа, клавишник из Москвы приезжает всего на день, его надо встретить и проводить. Ну, толпа на Казакова рядом... Сгонял, затарился носками и купил их так выгодно, что на пивко осталось. Откат за труды, так сказать.
Спешу на репу с пакетом носков и открыток, там мы нажираемся с московским чуваком, едем его провожать, и пакет с носками чинно уезжает в Москву на поезде. Вместе с его бухим хозяином на боковушке, то бишь со мной.
Просыпаюсь под утро от вздрыга состава и не понимаю, где я. Прошелся по вагону — ни одной знакомой рожи, кроме пакета с носками!
Один чувак за перегородкой вроде как похож на московского Лёху, но он почему-то с бабой, того вроде одного провожали.
Прошелся мимо него еще раз — ноль реакции. Что делать? Идти к проводнику на поклон как-то стрёмно, у меня ведь нет билета. Да и денег тоже нет. Откуда у бедного студента деньги! Так, лишь пара монет и единый проездной, который в Москве не действует.
Да, ребята, честное слово, я начал прикидывать, а что если по приезду встать в один ряд с бабками на Ленинградском вокзале и продать эти чёртовы подарки на 23 февраля — спрос на носки и открытки должен быть
. Другое дело, хватит ли мне с выручки на обратный билет...
Пока калькулировал в башке, боковым зрением заметил, что тот подозрительный чувак и чувиха встали и идут ко мне. И ржут:
— Ну привет! Как спалось?
Я в ахуе:
— Так это ты, Лёха!!!
— Да, мы с Нинкой видели, как ты встал, а потом решили приколоться, что тебя не знаем — вспомнит ли?
— Ну вы идиоты, я тут чуть не... А Нина — это?..
— Жена моя, но ты ее вряд ли помнишь. Я от вас на вокзал ехал, она — от родаков.
— А, ну теперь понял, хотя ничего не понял.
— Чувак, ты в курсе, что ты мне чирик должен?
— В смысле?
— Ну, мы за тебя откупились, отдали проводнику всё, что у нас было. Только на проезд осталось. Вообще, тебе повезло — та бабка хотела ментов вызвать.
— Какая бабка?
И тут они рассказали, как всё это случилось. Лёша был налегке с одной сумкой, а его жена приперлась на вокзал с кучей чемоданов. Мы их потом тащили через всю платформу, потом занесли в вагон. А вагон был хоть и плацкартный, но как бы фирменный — постельное белье уже лежало стопками на полках.
А на выходе какая-то чокнутая бабка встала раком посреди прохода и принялась стелить постель на нижнюю боковушку. Я начал на ее вякать, мол, мать, ты что творишь? Тут еще люди идут с чемоданами...
А что если я с верхней полки, мне сесть на твою постель, что ли?
Она начала трындеть, мол, если ты с верхней полки и тебе что-то не нравится — так садись и сиди, я же не возражаю. Ну а я бухой, хуле... Взял да и сел. А потом упал на подушку и вырубился.
Бабка подняла вой, но неожиданно для всех за меня вступился молодой проводник. Он еще не знал, что я еду зайцем, и утешил бабку, что ничего страшного, места есть даже получше боковушек. Короче, ликвидировал бабку как класс.
В это время Лёша думал, что разбудит меня где-то в Вишере, чтобы я смог вернуться в Питер на последней электричке. Ага, с разбегу! Он сам вырубился. Договаривалась с проводником уже его жена.
Так вот приезжаем мы в Москву. А там уже 23 февраля, как и по всей стране. Короче, загул на неделю. И Лёхин гитараст в запое. Так что деньги в московских кабаках я отработал. Всего два вечера хватило — в баре на Автозаводской надо было лабать "Голубые береты" на трех аккордах, а вторым заработком стала свадьба — там эту грёбаную "Ламбаду" заказывали раз пятьсот (до сих пор не догоняю, нахера там гитарная аранжировка, но раз просили, пришлось ее забацать вместо аккордеона, хотя Лёха и так это мог слабать на синте).
Как вы уже догадались, вернулся я в Питер как раз в преддверии 8 марта. Да, вместе с тем самым мешком носков и открыток.
Услышал в свой адрес немало лестных слов. Но так как я всё еще оставался старостой студенческой группы, по-быстрому собрал с пацанов на гвозди девчонкам, и 8 марта получили подарки все! Девчонки — гвозди, пацаны — многострадальные носки, успевшие побывать в Москве.
