Странное дело: я почему-то считал, что никогда не восторгался фильмами про писателей, книгами про писателей, песнями... Слишком уж скучная тема. Ну что в писательском ремесле такого интересного: сиди себе, стучи по клавишам, пока муза пудовой тыквой летает вокруг головы. Тем не менее, есть в этом мире святое правило — пиши лишь о том, что знаешь. Едва взглянув на книжные полки, можно с легкостью обнаружить, что многие литературные произведения, ставшие шедеврами, так или иначе написаны про писателей. Для сомневающихся в классике достаточно припомнить «Мастера и Маргариту» Булгакова, для современных эстетов — «Потерянный дом, или Разговоры с милордом» Житинского, ну а для любителей мейнстрима — лучшие вещи Стивена Кинга, такие как «Томминокеры» и «Мешок с костями».
Я не случайно вспомнил этих авторов, поскольку в русской озвучке часто произносится литературный текст, и он, надо сказать, вбирает в себя характерные черты слога всех троих. Не знаю, может, звезды так на небе сложились, может, я выдаю желаемое за действительное, но слушать этот текст для меня было одним удовольствием. На редкость хороший, современный слог — один из тех редких случаев, когда переводчикам хочется крепко пожать руку.
Сюжет фильма построен на допущении, что выдуманный персонаж существует в реальной жизни. Некая попсовая писательница Карен Эйфель (Эмма Томпсон) пишет не менее попсовый роман про невзрачного налогового инспектора, которому суждено встретить свою любовь и погибель. Персонаж до безобразия ходульный, стереотипный, но манера повествования вкупе с графической «дополненной реальностью» делают свое дело — нам становится его жалко. И вот этот самый жалкий кекс столь же ходульно влюбляется в злостную неплательщицу налогов Ану Паскаль (Мэгги Джилленхол, да, сестра того самого). По идее, он должен прозреть, обнаружить, что реальный мир состоит не из цифр и отчетов, пару раз ее трахнуть и сдохнуть в героическом поступке. Ну, чтобы было пиздeц какое горе!
Напрасно думаете, будто я сейчас раскрываю сюжет фильма. Все повествование ведется из уст и ушей этого ходульного персонажа, существующего на самом деле. Налоговый инспектор Гарольд Крик (Уилл Феррелл) регулярно ходит на работу, считая шаги, обладает талантом перемножать в уме многозначные числа, но в остальном он полный отстой, а не человек. И вдруг у него в голове возникает голос, описывающий его, в общем-то, никчемную жизнь... Вот здесь, на самом интересном месте, я вынужден заткнуться, иначе вы потеряете интерес к фильму.
Но после просмотра у вас наверняка возникнут самые разнообразные мысли — от мыслей космологического характера до банальностей, типа, Мэгги Джилленхол переигрывает, а Уилл Феррелл, дескать, не самый удачный типаж для налоговика и так далее).
Начнем, пожалуй, с космологии. Можно предположить, что в мире существует персонаж, с точностью соответствующий выдуманному. Вот если я сейчас напишу, что кто-то на данный момент открывает банку сгущёнки или ковыряется в носу, то таких людей найдется уйма. Другое дело — гипотеза о стаде обезьян с пишущими машинками и сонетами Шекспира. Чисто теоретически, вернее, теоретически без участия математики, эти обезьяны наберут все сонеты Шекспира, причем бесконечное число раз, раз уж у них в запасе бесконечность. Мало того, можно предположить, что будет существовать момент, с которого они наберут все сонеты Шекспира с первого раза и так будет происходить бесконечно. Собственно, последняя мысль рушит все представления о бесконечности, так как не укладывается в формальную логику. Поэтому космологическую составляющую можно смело отбросить. В фильме рулит мистика. А в ней все просто: есть установки сюжета, есть и герой, которому выпала честь быть представленным. Сам сюжет этой американской донцовой — некая субстанция на постном масле, но это нельзя сказать о фильме, как бы смотрящем на сюжет из высшего измерения.
Говоря о фильме, нельзя не отметить роль Дастина Хоффмана, играющего профессора Гильберта. Только благодаря его великолепной игре мы начинаем верить в мистику, принимать условия развития сюжета, теряться в догадках, что предстоит пережить Персонажу, — трагедию или комедию? И приходим к выводу, что наиболее гениальным выходом было бы убить главного героя. Но насколько это правильный выход, и что в итоге предпримет писательница, вы узнаете лишь посмотрев это замечательное кино.
Искренне ваш, Генрих Лиговский
